Бюджетные проблемы минпроса и молочный кризис. Экономический обзор
О дефиците, которого официально не существует, и о бюджетных проблемах министерства просвещения.
Публикацию подготовил экономический обозреватель Newsru.co.il Михаил Шафранов.
Куда девать высокофункциональных аутистов
Учебный год вопреки традициям начался почти без эксцессов. Профсоюз учителей после весеннего конфликта соблюдает "режим тишины" (злые языки говорят, что это из-за того, что внучка Яффы Бен-Давид идет в первый класс), попытку Рана Эреза объявить забастовку в старших классах пресек суд по трудовым спорам. Определенный ажиотаж вызвала угроза минпроса сорвать начало учебы, если не будут найдены деньги на охрану учебных заведений, однако и эта проблема была решена – пусть и криво, но не в последний момент (само голосование министров технически состоялось 31 августа, но решение было принято где-то за неделю).
В результате основное внимание СМИ было приковано не к конфликтам, а к состоянию израильской системы образования – неравенству, нехватке учителей, дискриминации сефардских девочек в ультраортодоксальных школах, но одна тема выделялась. Ведущие экономические СМИ посвятили серию материалов стремительному разрастанию системы образования для детей с особыми потребностями.
С цифрами не поспоришь, количество диагностируемых детей с особыми потребностями растет в несколько раз быстрее общего прироста населения. В новом учебном году в детские сады и школы пойдут 391 тысяча детей. Это на 10,4% больше, чем в предыдущем году. В то же время общее количество детей в системе образования выросло только на 1,1%. Даже в наиболее быстрорастущей системе ультраортодоксального образования рост составил только 3,3%.
Система особого образования разделяется на три сегмента – дети с проблемами обучения (дислексия, дисграфия, задержка речи и т.д.), дети с проблемами в сфере душевного здоровья, и дети на аутичном спектре.
Последние две группы обходятся минпросу существенно дороже, и именно они растут быстрее всего. Количество детей в спектре выросло за последние четыре года с на 79% до 56 тысяч детей, а количество детей с проблемами в сфере душевного здоровья – на 76% до 27 тысяч.
Поскольку ребенок в системе особого образования требует больших ресурсов, его стоимость для системы в 3-5 раз больше, чем ребенка в обычной системе образования. Соответственно, происходит стремительный рост доли бюджета системы специального образования в бюджете министерства просвещения. Если количество детей в системе особого образования выросло на 33,5%, то ее бюджет – на 66% с 16 до 26,5 миллиардов шекелей (общий бюджет минпроса вырос на 27%), а доля особого бюджета от общего бюджета – с 21% до 26,3%
Очевидно, что продолжение этой тенденции с точки зрения бюджета проблематично, поэтому уже не первый год ищется выход из ситуации. Сейчас основные озвученные предложения – ужесточение критериев во избежание гипердиагностики и мошенничества ("не надо записывать в аутический спектр любое немного странное поведение") и сокращение пособий путем создания дифференцированной шкалы, чтобы сделать диагностику "менее выгодной". Проще говоря, система предлагает вернуться к ситуации, когда в систему особого образования идут только действительно тяжелые случаи, а так называемые "высокофункциональные аутисты" – дети на верхней шкале спектра, вернулись полностью в обычную систему.
Однако простое исключение высокофункциональных аутистов из системы поддержки не только не решит проблему, а скорее усугубит ее. Эти дети действительно нуждаются в помощи – у них есть проблемы с социальным взаимодействием, сенсорной обработкой, коммуникацией. Игнорирование этих проблем в детстве в итоге оборачивается большими расходами государства во взрослом возрасте – от пособий по безработице до дорогостоящих социальных услуг.
Гораздо более правильным будет не выдавливание детей с особыми потребностями в обычную систему, а приведение обычной системы в состояние, в котором эти дети смогут в ней функционировать.
Реформа особого образования 2019 года уже ввела принцип интеграции высокофункциональных аутичных детей в обычную образовательную систему, дав родителям право выбирать образовательную среду. Однако на практике значительного увеличения интеграции не произошло.
Когда в интегрированном классе на 30, а иногда и все 35 детей приходится один перегруженный учитель, нередко – без специальной подготовки, а большая часть обещанных дополнительных специалистов отсутствуют, родители логично предпочитают специальный класс из 8-9 учеников с квалифицированными педагогами и помощниками, даже несмотря на разрыв в уровне программы обучения.
На самом деле настоящая интеграция требует двух основных изменений. Первое – значительное сокращение размеров классов в обычных школах. Сегодня 30% начальных классов имеют более 30 учеников, средний размер составляет 26 детей в начальной школе и 29 в средней. Комитет экспертов рекомендует снизить эти показатели до 19 учеников – уровень, при котором учитель может уделить внимание детям с различными потребностями.
Второе изменение касается подготовки учителей. Сегодня работа с аутичными детьми считается специализацией, требующей отдельного обучения. Но если каждый пятый-шестой класс включает ребенка с аутизмом, то навыки работы с такими детьми должны стать частью базовой подготовки всех педагогов.
Я не изобретаю колесо, рекомендации в этом духе содержатся еще в отчете спецкомиссии по особому образованию, опубликованном 15 лет назад. Но, как мы видим, в 2025 году они все еще остаются мертвым словом на бумаге.
Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, требуется долгосрочное планирование и межведомственная координация министерств финансов, образования, социального обеспечения, здравоохранения, Ведомства национального страхования и больничных касс, а главное – готовность продвигать все это, преодолевая огромную инерцию всей системы, которая предпочитает сиюминутные решения в виде пластырей и заплаток.
Молока не будет
То, что проблемы у государства не только с долгосрочным планированием, но и с краткосрочным, продемонстрировал второй за два года молочный кризис.
Простое молоко начало пропадать с прилавков магазинов в конце июня, а в начале августа его дефицит стал виден невооруженным взглядом – в торговых сетях появились таблички, ограничивающие количество пакетов молока, которые можно купить за один раз.
Несмотря на это, в министерстве сельского хозяйства дефицита не замечали и вместе с Советом молочного хозяйства и молокозаводами продолжали отрицать его наличие, утверждая, что речь о "локальных перебоях". Объяснения происходящего разнились в зависимости от источника. В Молочном совете винили геoпoлитическую ситуацию и войну с Ираном. В компании "Тнува" ссылались на "техническую поломку на производственной линии". В министерстве сельского хозяйства вообще утверждали, что сырого молока производится на 6% больше потребности, а проблема – в переработке. Что характерно, дорогие сорта молока, цены на которые не контролируются государством, можно было найти на прилавках без проблем.
К середине августа стало ясно, что проблема не решится сама собой и на период осенних праздников может привести к полному исчезновению молока с прилавков. В этом году календарь сложился особенно неудачно: все праздники выпадают на будние дни, что означает 9 дней подряд простоя молокозаводов. За это время 6 миллионов литров сырого молока будут просто вылиты в канализацию, а ещё 13 миллионов литров отправят на сушку вместо переработки в питьевое молоко.
Первое совещание "с целью предотвратить дефицит на праздники" министр Ави Дихтер созвал лишь 10 августа. 14 августа стало известно, что минфин проверяет возможность импорта молока на период праздников. 20 августа был подписан указ, освобождающий импорт молока от пошлины на полгода, чтобы сделать его рентабельным для импортеров. Однако вскоре оказалось, что быстро организовать импорт не получится – в Германии и еще в нескольких странах Европы с января поголовье скота страдает от ящура, и Польша, откуда Рами Леви импортировал молоко в 2023 году, и на которую рассчитывали сейчас, все излишки молока поставляет в Германию. Попытки найти альтернативных поставщиков в Греции и на Кипре также не увенчались успехом – процесс поиска подходящих заводов и адаптации упаковки требует значительно больше времени, чем было доступно.
В качестве акта отчаяния в конце августа Дихтер отправил письмо главным раввинам с просьбой разрешить работу молокозаводов в субботы и праздники силами нееврейских работников. Раввинат отреагировал предсказуемо. "Еврейский календарь не менялся 5,700 лет и не изменится, даже если министр Дихтер попросит", – заявил представитель раввината. Более того, в раввинате расценили саму просьбу как попытку "свалить на раввинат" ответственность за проблемы, созданные министерством сельского хозяйства.
Вся информация о грядущем кризисе (о праздниках, о ящуре, о позиции раввината, к которому уже обращались с такой просьбой в 2023 году) была известна заранее, и почему начали им заниматься только за месяц до праздников – не ясно.
А вот почему дешевое молоко начало исчезать с прилавков до кризиса, как раз известно. Израильский рынок молока и молочных продуктов жестко регулируется и контролируется несколькими крупными производителями, которые постоянно сталкиваются с правительством в вопросах ценообразования. Сокращение производства дешевого малорентабельного молока, цены на которое контролируются государством, является инструментом давления на правительство с целью добиться повышения регламентируемых цен. Министерство финансов, в свою очередь, пытается добиться отмены регуляции рынка, но не готово обеспечить прямую поддержку фермеров, необходимую для выживания отрасли в отсутствии регуляции. Страдает, как всегда, израильский потребитель.
